Замороченный лес. фантастический роман - Владимир Саморядов

– Как ты ее узнаешь по этой фотографии? – Скептически спросил Мормон. – Фотография семилетней давности. Здесь ей два года. Ты знаешь, как меняются дети за этот срок?

– Да уж, – согласился Бугай. – Я когда своих после отсидки увидел – вообще не узнал.

– И много их у тебя? – Спросила Шишимора.

– В каждом городе по одному, – вставил за Бугая Мормон.

– Ну, не в каждом городе…, – неуверенно начал Бугай. – Думаешь, я их всех знаю?

– Точно Бугай, – развеселился Мормон, – бык производитель.

– И чего это сегодня на улицах народу столько? – Глубокомысленно спросил Бугай, не обращаясь ни к кому конкретному.

– Первое мая сегодня, – напомнил Мормон, – всемирный день солидарности трудящихся.

– Ну и что? – Тупо спросил Бугай. – Первомай раньше праздновали, в советские времена, а сейчас свобода, рынок и демократия, Первомай праздновать не обязательно.

– В этом городке время остановилось, и Первомай – по-прежнему обязательный праздник. Городские начальники грозятся всем неявившимся электричество поотключать.

– Одичали они здесь совсем, – заключил Бугай. – Тупая страна – Россия, дикая, на алкоголиках и нищих стоит.

– Зато такие люди, как мы, могут здесь чувствовать себя вольготно, – напомнил Мормон. – Жить в свое удовольствие и дебилами помыкать….

– Тише! – Насторожился Бугай.

– Ты чего?

– Шипит! – Воскликнул Бугай и выскочил из машины.

Шипело колесо, вернее воздух, вырывающийся из пробитого колеса. Само по себе колесо у стоящей спокойно машины продырявиться не может, для этого посторонние силы необходимы. И эти посторонние силы Бугай обнаружил с другой стороны машины, у следующего колеса. Маленькая растрепанная девочка в грязном, дырявом платьице, похожая на страдающего бешенством дикобраза-альбиноса, с огромным воодушевлением ковыряла перочинным ножом колесо.

– Ты чего делаешь! – Взвыл бугаем Бугай, подбежал к девочке и схватил ее за шкирку.

– Да пошел! – Свирепо ответила девочка, норовя пырнуть Бугая своим ножиком.

– Что случилось? – Спросила Шишимора, выбираясь из машины.

– Эта маленькая стерва колесо продырявила и второе собиралась!

– Да пошел! – Ответила маленькая стерва, размахивая ножом.

– Да отпусти ее, – сказала Шишимора. – Что с ребенка взять?

– Ай! – Вякнул Бугай. – Она еще и кусается!

– Подожди, не отпускай! – Воскликнул Мормон, доставая фотографию. – Она!

– Ты уверен? – Недовольно спросил Бугай, держа девочку на вытянутой руке, чтобы не быть травмированным ее острым ножиком.

– Да пошел! – Продолжала настаивать девочка.

– Ты другие слова знаешь? – Спросил ее Мормон.

– Козел! – Ответила девочка.

– Знает, – удивился Мормон. – На редкость эрудированный ребенок. Это она, точно вам говорю. Волосы белые, глаза голубые, родинка на носу. Она! У меня глаз – алмаз.

– Ну, смотри, Мормон, – предупредил товарища Бугай, – ошибешься – сам дорогу искать будешь.

– А что, я согласен, – беспечно объявил Мормон. – У меня в роду все экстрасенсами были. Я тоже немного телепат.

– Да уж, – пробурчал Бугай. – Языком ты телепаешь. Шишимора, неси хлороформ.

Женщина достала с сиденья пластиковую бутылку и тряпку, обильно смочила тряпку жидкостью из бутылки и, скривив лицо, передала тряпку Мормону. Тряпку прижали к лицу девочки. Девочка издала сдавленный и протестующий вопль, немного подергалась, но вскоре обмякла, обронила свой нож и затихла.

– В тайник ее, быстро! – Приказал Бугай, швыряя девочку Шишиморе.

Мормон опасливо оглядывался по сторонам и, сморщившись, потирал прикушенный девочкой палец. Свидетели похищения поблизости не наблюдались. Где-то в стороне центральной площади громко бухала патриотическая музыка, словно за прошедшие десять лет ничего не изменилось, не пронеслись над страной ветры перемен, разбившие в пух и прах прежние идеологические установки.

Под задним сидением автомобиля находился специально приготовленный тайник. Мормон поднял сиденье, а Шишимора засунула туда усыпленную девочку.

– Меняем колесо, и поехали, – отрывисто распорядился Бугай.

Мужчины достали из необъятного багажника домкрат и запасное колесо и быстро заменили пробитое. Шишимора села на заднее сиденье, Бугай за руль, а Мормон рядом с Бугаем.

– Валим отсюда, – сказал он, все еще озираясь по сторонам.

Джип медленно двинулся вперед.

Так была похищена Наташа Туголобая.

Городок Чумск, по которому ехали на автомобиле похитители Наташи, представлял собой удручающую провинцию. Его и городом-то назвали из жалости, когда жители деревни Чумовой послали в Петроград письмо к Ленину с горькими жалобами на нелегкое и голодное существование и просьбу о помощи. Помощь партии большевиков выразилась в переименовании деревни в город – «авось, городская жизнь слаще покажется». Однако подобное изменение имиджа нисколько не сказалось на затрапезной жизни жителей деревни и их исключительной тяге к алкоголю. Знаменитая «Чума», производимая на местном водочном заводе, единственно исправно функционирующем предприятии, была способна свалить с ног даже египетского сфинкса. Похитителям попалось на дороге изрядное количество «очумевших» мужиков. Некоторые еще держались на ногах и брели куда-то, поддерживая друг друга. Другие уже лежали в обширных лужах, приводя в восторг плавающих здесь же уток.

Дорога, как можно было уже догадаться, представляла собой «путь из варяг в греки», по которому нужно было передвигаться, где вплавь, где волоком. Там, где отсутствовали лужи, присутствовала обильная грязь, похожая на расплавленный шоколад.

И хотя прозванный внедорожником джип ехал всего лишь по русской дороге, его мотор ревел и хрипел в отчаянной натуге. (Что бы, интересно, случилось, если бы машина съехала с дороги и помчалась по настоящему бездорожью?) К тому же нужно было постоянно следить, чтобы ненароком не задавить утку или пьяного.

Бугай сдавленно матерился, когда какой-нибудь раскованный алкаш бросался под колеса. Мормон пытался выглядеть невозмутимым, но это получалось у него не очень – на его переносице выступили тревожные бисеринки пота. Шишимора, не переставая, дымила сигаретами. Под сиденьем автомобиля лежала усыпленная девочка, и любой захудалый мент мог при досмотре ее обнаружить.

Потом, когда они все-таки выбрались на асфальт, машина уперлась в праздничную демонстрацию, шествующую по улице с красными влагами и транспарантами типа: «Всю власть Советам!», «Чубайса на электрический стул!», «Ленин, Сталин, Анпилов». Жители Чумска не были особенно политизированными и привыкли обсуждать политические неурядицы в узком кругу за стаканчиком водочки, но, как правильно сказал Мормон, за неявку на политическое мероприятие власти грозились отключить электричество и газ. Громко играла музыка, в основном старые патриотические или пионерские песни, иногда почему-то перебиваемые скрипучим голоском Кристины Орбакайте.

– Черт, устроили маевку! – Ругнулся Бугай. – На дворе двадцать первый век, а эти в Первомай играются.

– А мне нравится, – мечтательно заметила Шишимора. – В детстве я очень любила первомайскую демонстрацию: шарики, красные флаги, мороженое по двадцать копеек, и все остальное.

– Это в тебе детстве ностальгирует, – объявил Мормон. – Попади ты сейчас в то время, ты бы и дня прожить не смогла. Представляешь, вызывают тебе на комсомольское собрание и начинают допытываться, как протекает твоя половая жизнь. Что ты на это скажешь?

– Ой! – Громко сказала Шишимора.

– То-то же, – удовлетворенно заключил Мормон.

– Ой! – Повторила Шишимора и подпрыгнула на сиденье.

– Ты чего? – Удивленно спросил ее Мормон.

– Ты чего? – Спросил Бугай.

– Девочка очнулась, трепыхается.

– Поехали быстрее! – Потребовал Мормон.

– Куда поехали? – Угрюмо пробурчал Бугай, указывая носом на демонстрацию.

– Ну сверни на другую улицу.

– Застрянем. В этом чертовом Чумске все дороги, что каналы. Сядем в лужу, можем обратно уже не выбраться.

– Ох, чтоб тебя! – В очередной раз подпрыгнула Шишимора.

Наконец демонстрация миновала автомобиль. Последними шли две подвыпившие старухи в красных косынках и скандалили друг с дружкой. Одна считала, что вторая является ведьмой, испортившей ее свинью.

– Поехали! – Сказал Мормон.

Джип, едва не задавив старух, рванул вперед.

Центральная улица, хотя совсем недавно была заасфальтирована, по своей структуре напоминала стиральную доску. Автомобиль задрожал. У Мормона отчетливо застучали его фарфоровые зубы, что вместе со стуком вылетающего гравия вызывало нервное расстройство. А на заднем сидении прыгала Шишимора – ее и автомобиль подбрасывал и дергающаяся под сидением Наташа.